Оглавление
Пролог
Часть первая. Земля
Часть вторая. Тень
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Часть третья. Родина
Эпилог
ЗВЕЗДНАЯ ТЕНЬ
Часть вторая. Тень
[<< Глава 2/4]
[Глава 2/6 >>]
Глава 5
"Дельта" держалась до конца. Я чувствовал себя так, словно заставляю бежать умирающего, подстегиваю загнанную лошадь.
Одно спасение — и я чувствовал этот кнут.
У самого берега, куда не достал удар Снега, чистую воду снова сменила грязь. "Дельта", повинуясь моему желанию, вновь снизилась, по болоту хлестнули огненные плети. Обитель чужой биосферы запылала. Дымили вмиг высохшие водоросли, кипела вода, поджаривались в панцирях оранжевые рачки. Я понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. Оставляя выжженную полосу, "дельта" ползла к базе.
Не моя война.
Не моя планета.
Идите все к черту!
Над базой по-прежнему полыхало защитное поле. Я вел машину, ожидая. Как отключать поле, мне не объясняли, а возможно, оно управлялось только изнутри.
Сгорю так сгорю.
Поле раскрылось. "Дельта" нырнула в проем, повисла — и грузно осела на землю. Кабина раскрылась сама, не ожидая приказа.
Машина умирала.
Я понял это сразу, едва выбрался наружу.
Обшивка расползалась клочьями, как кожа у больного экземой. От "дельты" шел ровный, тяжелый гул. Трап рывками втягивался обратно, пытаясь соорудить кабину, потом, оставив безнадежные попытки, бессильно повис.
— Прощай, — сказал я своей машине. — Все-таки... все-таки мы победили?
Мне нечего было здесь делать. И незачем возвращаться в казарму. Я постоял на полосе, глядя, как умирает мой самолет. Может быть, я еще чего-то ожидал... военного патруля, Галиса с бластером в руках, явления зеленых десантников, предельно возмущенных произошедшим. Но никого не было.
Может, оно и к лучшему.
И все-таки у меня было здесь еще одно дело. Я понял это, когда увидел в стороне, возле тюремного домика, летающую лодку.
Все они скоты. Но это в целом. А в частностях у нас имеется другой критерий.
Я пошел к тюрьме. Пихнул ногой лодку — та качнулась. Наверное, зеленокожая летчица умеет ею управлять...
Остается только открыть дверь.
— Тревога, — сказал я.
Как бы не так.
— Открыться. Вход. Разблокировать. Впустить.
Я говорил все, что только приходило на ум, но дверь и не думала открываться.
— Зря стараешься. Управление только мысленное.
Как беззвучно умеет ходить Галис...
Я повернулся. Никакого оружия у капитана не было. Он стоял у лодки, разглядывая меня с откровенным любопытством.
— А барьер внизу могу снять только я, — добавил Галис. — Так что... напрасные попытки. Что ты хотел сделать? Убить ее?
— Отпустить.
— Неужели? — он приподнял брови.
— Да. Незачем... нет смысла в личных мучениях...
Слова давались тяжело.
— А Снег?
— Не они убили его.
— Думаешь? Я был вынужден, Петр. У меня не оставалось выхода.
— Я уже сказал, куда ты можешь идти... со своей демагогией...
Галис пожал плечами:
— Честно говоря, этого я вообще не понял. Я не сторонник однополой любви, так что твое пожелание... очень странное.
Я невольно засмеялся:
— Жаль, что я не знаю, как тебя можно оскорбить.
— А, так это было оскорбление? — Галис оживился. — Ну, считай, что я обиделся, если тебя от этого легче. Теперь возвращайся в казарму. Тревога снята. Так что тебе повезло, Петр.
Как все просто. Военное положение отменено — и можно хамить командиру, не подчиняться приказам...
Я не двигался.
— Ты что, серьезно хочешь отпустить женщину? — удивился Галис. — Я ее сам сейчас отпущу. Потому и лодка здесь стоит. Вынесу из камеры, погружу, задам челну курс к зеленым. Она мертва, Петр. Зеленые умирают по-иному, не как мы. Расходуют все силы — и отключаются.
Все, что я хотел сказать, застряло у меня в горле. Не прошибить! Они из того же теста, что Геометры. Уверены в себе — на все сто.
Я повернулся и пошел к ограде. Перелезу. Просто перелезу и пойду в город. Найду этих самых звездных торговцев...
— Так от нас не уходят, Петр...
В словах Галиса была угроза. Я резко повернулся, и куалькуа со дна сознания пискнул:
_Опасность! Боевая трансформация_?
Галис уверенным шагом двигался ко мне.
— Ты задолжал, Петр. Из-за тебя, да, именно из-за тебя, погиб хороший пилот. Будешь прикрывать его сектор. Уйдешь, когда я разрешу. Или — ногами вперед...
— Не пытайся меня остановить, — прошептал я. — Прошу тебя, Галис, не пытайся...
— Щенок, — Галис даже не казался рассерженным. — Я триста лет командую этой базой...
Что???
— И еще ни один сопляк...
Я слишком растерялся от его слов. Он подошел вплотную — и легко, без замаха, ударил меня по лицу.
— В казарму! Ты под арестом, пилот!
Щека горела. Я посмотрел Галису в глаза:
— Зря, капитан...
Когти прорвали мою кожу, когда я занес руку. Соизмерять степень оскорбления и ответного удара — развлечение для сытых и счастливых.
— И не вставай, — добавил я.
Капитан лежал на земле, прижимая ладонь к окровавленному лицу. С удивлением разглядывал меня.
— Так ты метаморф, мальчик...
Он засмеялся:
— В эти игры лучше играть вдвоем...
_Опасность_! — взвыл куалькуа.
Тело Галиса плыло, плавилось будто воск. Кожа обрастало роговой чешуей. Глаза превратились в узкие щелочки, шея укоротилась, волосы осыпались, открывая костяные шипы на блестящем черепе. Руки вытянулись и вздулись мускулами, ноги укоротились. Передо мной стояло чудовищное существо — орангутанг, свернувший в эволюции куда-то в сторону крокодилов...
— Ну? — прошипел Галис. — Ты слишком смелый, пилот. Нам не нужны такие. Но я еще дам тебе шанс...
Кажется, это был поступок куалькуа. Симбионт запаниковал — самым натуральным образом. Из моих рук выстрелили протоплазменные нити.
Галис смел щупальца куалькуа одним движением длинных рук. И не тратя больше времени на разговоры, бросился на меня.
Он был быстр. Чудовищно быстр, и тело под роговой броней не утратило гибкости. Я упал, руки Галиса сомкнулись на моем горле.
— Тебе здесь не место... — глухим, нечеловеческим голосом сказал Галис.
Задушить меня было не так-то просто. Куалькуа боролся как мог... точнее — как позволяло мое тело. Шея превратилась в обрубок дерева, в твердую болванку — и все же пальцы Галиса сминали ее.
— Умри... — коротко и беззлобно сказал Галис.
Что можно противопоставить существу, обладающему абсолютно аналогичными возможностями? И куда более умелому в их применении?
Сила... ловкость... точность...
Руками, оставшимися свободными, я нанес удар по черепу Галиса. Сталь бы смялась. Кость устояла. Серия ударов — по местам, где у людей уязвимые точки...
Все не то.
Я уже задыхался. Куалькуа прекратил прикрывать дыхательные пути, пытаясь защитить хотя бы позвоночник.
Искаженное лицо Галиса нависало надо мной. Из открытого рта капала слюна. Он сейчас напоминал какое-то чудище... того самого, ставшего нарицательным Чужого из старого и запретного фильма... крепкая была тварь...
_Попробуй_! — взмолился я. — _Куалькуа, попробуй_!
Это было невыносимо больно. Нет, вначале симбионт все же изменил мне ротовую полость. И все равно боль сверлила тело... полный рот кипятка — не слабо? А полный рот кислоты?
Я плюнул — выпихнул в лицо Галиса чудовищный коктейль из собственных распавшихся тканей и царской водки.
Галис взвыл, вскакивая. Его морда превратилась в сплошную рану. Прожженные чешуйки дымились, из-под них сочилась кровь. Обычная, человеческая.
Наверное, тварей, плюющихся кислотой, в природе не бывает. Человеческая фантазия оказалась богаче реальности — Галис не ожидал ничего подобного.
Хотелось кричать, хотелось сказать "умри, мразь", но мой рот больше не был приспособлен для речи. Я повалил Галиса, запрокинул ему голову — и снова плюнул в открытый воплем рот кислотой.
Теперь и он не мог кричать. Мы боролись молча, оба пожираемые отравой изнутри.
_Не могу... больше. Твое тело не выдержит_...
Я бил Галиса головой о бетон. Мерно и неустанно, пока куалькуа отчаянно штопал мои раны. Но и Галис, похоже, выдержал, справился с проглоченной порцией кислоты...
Чего не сможет перенести живая плоть?
Радиация... ток... микроволновое излучение...
Все не то — я убью и себя.
Нас залило светом. Над базой снижались вернувшиеся "дельты".
Лишить его кислорода... уморить голодом... защекотать до смерти... ну что еще можно сделать с живым организмом...
Высушить. Сожрать живьем. Ага, замучаюсь несварением. Как я объяснял одному маленькому мальчику — инопланетная органика ядовита...
Галис уже начал подниматься — я не мог противостоять натиску. Лицо его опять менялось, рот расширился, из него торчали кривые клыки, глаза прикрыла твердая прозрачная корка...
К нам бежали. Из опустившихся "дельт" выпрыгивали пилоты, у них, похоже, не было никакого личного оружия, но они разорвут меня в клочья — просто числом...
Галис снова оказался наверху, прижал меня, чудовищная пасть — господи, да он словно тоже смотрел фильм про Чужого — выдвигалась вперед. Оживший кошмар, воплощение смерти...
Хочешь убить огонь — стань огнем. Хочешь убить смерть — стань смертью.
Мастера боевых искусств имели в виду другое. И все же это был шанс.
Я не стал повторять трансформации Галиса.
_Попробую_... — устало вздохнул симбионт.
Пасть Галиса щелкнула, вырывая кусок моего лица. Боли не было. Спасибо, куалькуа...
Наверное, нам с Галисом приходили в голову одни и те же мысли — он проглотил оторванную часть моего тела. Если противник умеет видоизменять тело — логично уменьшить его массу и нарастить свою...
Отчаянным усилием я оторвал Галиса от себя, отбросил. Разорванная щека сочилась кровью, куалькуа не успевал перекрыть все сосуды.
И все же я улыбался. Учитывая разорванное лицо, это была дьявольская усмешка.
Галис замер.
— Я... — слова булькали, затихая прямо во рту, но я все же пытался говорить. — Я... я... яд... дурак ты... капитан...
Он закричал, согнулся, пытаясь вытошнить проглоченное.
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Чем куалькуа пропитал мою плоть, любезно подставленную Галису?
_Цианиды. Простейшее решение_.
Кожа на лице дергалась, срастаясь. Кровь уже не текла. Я повернулся к подбежавшим пилотам, оскалился — они замерли.
Похоже, лишь капитан Галис здесь был метаморфом...
_Не двигайся. Необходимо нейтрализовать яд. Много капилляров_.
Странное ощущение... все плывет, и воздуха не хватает. Почему я задыхаюсь? Я ведь дышу полной грудью...
На негнущихся ногах я пошел к ограде. За моей спиной пилоты бросились к застывшему Галису.
А все-таки я отомстил за тебя, Снег... мой неслучившийся друг...
У вас свои законы — у меня свои.
_Я не успеваю_! — завопил куалькуа. _Петр, я не успеваю нейтрализовать яд_!
Что ж тут поделать... расплата. Отбирая чужую жизнь — будь готов отдать свою.
Я все еще ковылял — хотя в глазах меркло, а сознание туманилось. Сейчас меня мог добить ребенок — я не поднялся бы с ног после легкого толчка.
_Прости_...
Надо же. Какие человеческие слова.
Мир застилало белое сияние. В ушах звенело. Нет, я не дойду до ограды, я упаду здесь, в центре Врат...
_Петр_!
Я потерял сознание.
_Петр_!
_Петр_!
_Петр_!
Зачем он бубнит мое имя?
Неужели куалькуа не понимает, что умирать надо в тишине. Тем более теперь, когда уже нет ни удушья, ни скованности — словно плывешь в теплых волнах, и кажется, что все хорошо...
Только голова — болит. Ноет в висках.
Мне уже знакома эта боль.
_Петр, очнись! Ты слышишь меня! Отвечай! Ты живой! Отвечай_!
Живой? Наверное. Если там что-то и будет — то уж никак не упрямый куалькуа. Маленький, трусливый, равнодушный божок. Как долго он укрывался в своем равнодушии... но любому равнодушию приходит срок. И теперь я нужен ему — ходячее вместилище для разума, не любящего выползать в жестокий и огромный мир. Надо же — спас...
_Петр! Открой глаза. Встань_.
Я подчинился. Чего доброго, куалькуа еще решит помочь мне в управлении собственным телом. Не стоит создавать прецедент.
Закат.
Какой красивый закат.
Я лежал на траве — сухой, колкой, осенней траве, покрывающей пологий склон холма. Вдали багровыми и золотыми стежками тянулся лес.
Осень?
— Где база, куалькуа?
Присев, я провел рукой по лицу. Мгновение назад здесь зияла рана.
Теперь осталась лишь запекшаяся кровь, а под ней — грубый рваный шрам.
— А без следов зарастить — слабо? — спросил я.
Полная опустошенность. Я был выжат досуха, не осталась ни чувств, ни эмоций. Зеленые экологи, не любящий свое имя Снег, искореженная "дельта", пытавшийся меня сожрать капитан Галис — все это было далеко-далеко. Остался лишь осенний мир, осень — почти русская осень, прохладный звенящий воздух.
_Рану закрывал не я_.
— А кто? — глупо спросил я.
_Врата сработали. Ты прошел в другой мир_.
Кивнув, я согласился с его словами. Это и впрямь не могла быть та планета. Не потому, что вместо джунглей я видел обычный лес, не потому, что было очень тихо. Просто у каждого мира — свой запах. И в прямом, и в переносном смысле. Так вот, здесь — не пахло войной.
— И кто же меня спас?
_Врата. Твой организм был очищен от яда. Повреждения устранены. Все внесенные мной модификации — тоже_.
— Нас опять *постигли*, куалькуа?
_Да_.
— Сколько прошло времени, куалькуа?
_Сколько весит закат? Как пахнет звук флейты? Как звучит прикосновение материнской ладони_?
— Да ты поэт...
_Я *постиг* тебя, Петр. Теперь я могу общаться отвлеченными образами_.
Я встал и огляделся.
Как тихо.
Как хорошо.
— Может быть, здесь вообще никого нет? — спросил я с робкой надеждой. Куалькуа не ответил. Пускай.
Лес, поля, вдали — змейка реки. Небо темнеет, солнце опускается за горизонт, быстрее, чем на Земле. И начинают проглядывать звезды — на еще светлом небе. Я по-прежнему в Ядре.
И все же мне здесь нравится.
Я начал спускаться с холма. Оглянулся на миг, ощутил Врата. Почему они так долго не работали? И почему все же спасли меня?
Кто-то следит, кто-то заинтересован во мне. Может быть, я всего лишь игрушка. Но мной пока не наигрались, и даже готовы починить.
— Куалькуа, убери шрам, — попросил я.
_Не хочу_.
— Что?
_Ты был восстановлен именно до такого состояния. Не стоит вмешиваться без особой необходимости_.
— Трусишь, дружок, — прошептал я.
_Раса, не знающая страха, умирает_.
Я пошел к реке. Машинально, повинуясь обрывкам знаний из прочитанных когда-то книг. Река — море — жизнь. Все живое тянется к воде. А я должен, обязан выбраться. Я ведь даже не знаю пока, что такое Тень. Мне надо разыскать деда, Данилова, Машу. Надо вернуться на Землю — и найти для нее защиту.
Неплохой набор занятий для человека, который едва не умер от самоотравления.
— Как ты думаешь, с остальными происходит то же самое? — спросил я. — Или они не прошли во Врата? А, куалькуа?
Симбионт не отвечал. Но я и не нуждался в ответе.
— Одного не пойму — зачем гонять меня по разным планетам? Если чужой разум способен мгновенно меня *постичь*... все равно, что я стал бы забавляться с детским конструктором. Собирать по-всякому, складывать фигурки... словно и так непонятно, что можно собрать, а что нет... Я смысла их действий не понимаю! Зачем?
А может быть, смысла и нет? Не знаю. И куалькуа не знает, вот и молчит.
— Геометры... тоже не понимаю. Ну, наткнулись на сверхцивилизацию. Метаморфы... Врата... "Дельты"... я понимаю, они посильнее кораблей Геометров... Пусть у Тени — триста, пятьсот планет... Все равно, не должны они были убегать! Для них ведь трудности — повод для энтузиазма. А Тень не особенно-то и защищена! Если не пользоваться Вратами, так вообще можно работать без проблем. Внедряться, вести свое регрессорство... Чего они могли испугаться? Даже я не боюсь...
Куалькуа не отвечал.
И я выдохся. Вопросов было много, ответов не прибавлялось. Оставалось только идти.
— Главное — понять. Знаешь, куалькуа, люди всегда от этого страдали. Нам главное понять, мы считаем, что тогда со всем можем справиться. А когда не удается — так сразу начинаются неприятности. Вот как джамп... соорудили, начали пользоваться, а понимания как не было, так и нет. Вот и влипли... извозчики. Одна радость, что чужие джамп не переносят.
_Ты ошибаешься_.
Я сбился с шага.
— Что?
_Джамп способны перенести как минимум две расы. Счетчики и мы_.
— А ты... черт.
Все правильно. Когда меня парализовали, и мы джампировали к Земле, куалькуа был во мне!
Слишком уж я свыкся с присутствием куалькуа в своем теле. Даже тени удивления не возникло, что чужой остался при мне, живой и разумный!
— Ты переносил джамп, потому что был частью меня?
_Нет. Вспомни устройство моего разума. Перед джампом я убрал сознание из той части, что была в твоем теле. Потом вернул обратно. Я пережидал прыжки_.
— А мог их выдержать?
_Не знаю. И не хочу проверять. Для меня отрицательный результат будет не гибелью отдельной особи, а смертью всей расы_.
— Серьезно... — я чуть успокоился. — Но вы со Счетчиками — исключения из правил. Тебя, полагаю, все равно не заставить гонять корабли по Вселенной. Счетчикам тоже чужая функция ни к чему.
_Дело не только в этом. Петр, неужели ты считаешь, что невозможно создать механические устройства, переносящие джамп? Чисто механические приспособления для перезагрузки информации в компьютеры? Неразумные биологические среды, способные ориентироваться по звездам и подавать энергию на джампер_?
— Ты не должен сообщать это Сильным расам, — выпалил я.
Куалькуа засмеялся.
_Успокойся. Неужели ты считаешь Сильные расы неспособными прийти к этому выводу самостоятельно_?
— Тогда почему? — крикнул я. — Почему мы гоняем корабли по галактике? Нам что, не нашли иной роли?
_Раса, у которой нет функции, отторгается Конклавом. Это судьба многих рас, Петр. Я помню их. Янтарные жуки... это был коллективный разум, аналогичный моему. Но они не выдерживали космических полетов, а их планета не производила ничего ценного. Млекопитающие, подобные вам, но не способные смириться со своей ролью... А была целая планета, имевшая разум. Океан разумной протоплазмы, с которым никто не смог установить контакт... и Алари получили приказ... Конклав расчетлив, Петр. Он не держит в своих рядах тунеядцев. Рано или поздно это обернется против него, но я полагаю, что скорее — поздно_.
— Так в чем же наша особенность, куалькуа?
_Ты не задумывался о цене прыжка? О той точности, что требуется при джампировании на двенадцать с лишних световых лет_?
— Но мы же добились...
_Посчитай, Петр. Погрешность ваших примитивных систем ориентации. Соотношение скоростей. Движение звезд в Галактике. Никакая навигационная система не способна вывести корабль к цели, если цена прыжка — двенадцать световых лет_.
Я был повержен и раздавлен.
Легче согласиться, что святая инквизиция не ошибалась и Солнце вращается вокруг Земли.
— Но мы ведь прыгаем, куалькуа. Долетаем — и возвращаемся.
_Наперекор логике. Наперекор статистике. Наперекор всему. Сильные расы создавали автоматические корабли с джамперами. Они затерялись в космосе. Уходили в прыжок к Денебу — и выныривали у Альтаира. Отправлялись в полет от Спики — и к ней же прилетали_.
— Почему?
_А вот этого я не знаю. Могу лишь предположить. Джамп — не просто движение в пространстве. Это еще и взаимодействие со Вселенной. Человеческий разум — такая же неотъемлемая часть джампера, как магнитная катушка из сверхпроводника и антенна из свернутой спиралью серебряной нити. Без пилота джампер уносит корабль в произвольном направлении. В этом ваш секрет, человек. Ваше счастье_.
— И все же... почему...
_Для Земли будет лучше, если никто не узнает ответа_.
Я кивнул. Наверное, куалькуа прав. И удачу надо принимать как данность, не задавать вопросов, не искать решений...
— Ты знаешь, куалькуа, мы не умеем обходиться без ответов. Так уж получилось.
Я невольно улыбнулся, вслушиваясь в напряженную тишину внутри себя.
— И знаешь, друг мой, это, наверное, еще большая загадка, чем джамп...
Мне казалось, что он не ответит. Но куалькуа шепнул — тихо-тихо, будто нас возможно было подслушать:
_Да, это загадка. Более того. Возможно, это и есть ответ_...
Река оказалась самой обычной рекой. Тем, что мне сейчас и было нужно. Я дошел до нее уже в темноте — если, конечно, в Ядре уместно это слово. Небо пылало от звезд, вода искрилась, перекатываясь на отмелях.
Опустившись на колени, я напился. Вода пахла песком, но была чистой и живой. К черту осторожность, я не в том положении, когда можно бояться инопланетной дизентерии...
Завтра я пойду вниз по течению. Хочется есть, но куалькуа поможет — уж какую-нибудь рыбешку я поймаю. Если она здесь вообще есть.
Раскинувшись на теплом песке, я смотрел в небо. Где-то там затеряны звезды, по которым я сверял прыжки. Сверял, не подозревая, что это совсем не нужно. Что дело не в ориентации антенны, соотношении скоростей и начальном импульсе. Все дело во мне.
Не просто извозчики! Еще и лошади!
Что для русского в радость, то немцу — смерть. Что для человека в кайф, то чужому в безумие.
Как смешно — мы нуждались в обосновании принципа джампирования. И ученые высказали теорию, которую безрассудно рискнули проверить астронавты. И теория заработала — потому что этого очень хотелось пятерым камикадзе, сидящим в жестянке шаттла.
А чужим этого не дано. Находить подтверждение досужим домыслам. Восполнять верой пробелы в знаниях. Убеждать себя, что все _должно_ быть именно так!
Может, потому у чужих так туго с религией? Не находят они оснований верить в Бога, вот и не верят.
Но где-то же должен быть ответ... не могу я обойтись без ответа.
Почему мы так похожи — да что там похожи, одинаковы! Тень, Геометры, Люди — словно отражения друг друга, и пусть одно зеркало огромно, другое поменьше, а третье совсем маленькое — но сходство бесспорно...
Дед, наверное, рад. Как же — третья гуманоидная раса...
Я засыпал. Наверное, стоило отойти подальше от реки — скоро песок совсем остынет. Но не хотелось вставать, разрывать паутину сна...
_Опасность_!
Куалькуа во сне не нуждался.
— Что? — прошептал я, переворачиваясь на живот, оглядываясь. — Где?
_Река. Плеск. Свет_.
Я всмотрелся — и увидел в звездном мерцании громоздкий темный силуэт, лениво скользящий вниз по течению. Слабый желтый огонек тускло теплился над водой.
Корабль?
Да нет, слишком уж тихо движется...
Воображение послушно дорисовало контуры чудовищного тела, выпученный сверкающий глаз на стебельке. Ну почему в первую очередь всегда ожидаешь встретить монстра?
_Боевая трансформация_?
Понравилось ему лепить из меня оружие...
— Подожди, — шепнул я. Наверное, слишком громко. Тень уже проплывала рядом — неуклюжая, угловатая. При звуке моего голоса что-то шевельнулось. Огонек поплыл вверх... будто глаз выискивал меня.
Я встал на корточки, готовясь рвануть подальше от берега.
— Эй! Кто здесь?
Голос был негромкий, но по воде расходился отлично. Вздрогнув, я застыл на месте.
— Есть кто? — с легкой неуверенностью спросили снова. Наверное, замерев, я мог скрыться. Желтый огонек покачивался, выискивая меня... монстр проплывал.
И вдруг морок рассеялся.
Какой еще монстр!
Плот, и человек, стоящий с фонарем в руке!
— Эй! — крикнул я. — На борту!
Мы говорили на языке, отличном от уже знакомого мне. Врата вновь подготовили меня к новой планете Тени.
— Эгей! — радостно отозвался голос. — Ты один?
— Да, — я вскочил и бросился вдоль берега. Неспешно удаляющийся плот внезапно превратился в центр вселенной. Нет, нет, я не хочу оставаться один на берегу! — Подождите!
— Мотора нет, — добродушно, но с легкой тревогой откликнулся незнакомец. — Ты доплывешь?
Доплыву ли? Да он что, шутит? Тут и двадцати метров нет... по дну дойду...
Я бросился в воду. Пробежал несколько шагов — глубина нарастала стремительно, нырнул.
Вода казалась теплой. Оказывается, я незаметно успел замерзнуть...
Желтый огонек приближался, превращаясь в маленький круглый фонарь. Я чуть не налетел на плот, вцепился в скользкие бревна. Самый что ни на есть классический плот. Навстречу мне протянулась рука.
— Давай, выползай...
Самое главное, что было в этом голосе — тепло. Может быть, чуть-чуть тревоги... но посмотрел бы я на земного туриста, так легко берущего в глухомани и посреди ночи случайного попутчика.
— Спасибо, — прошептал я, выбираясь на плот.
Человек молча поднес фонарь к своему лицу. Я ничего не сказал, но жест оценил.
Мужчина. Средних лет — может быть, за тридцать, может быть, под сорок. Впрочем, после покойного долгожителя Галиса я не рисковал судить о возрасте аборигенов. Кожа темная, похоже, не от загара, а от природы, волосы черные, прямые. Лицо очень спокойное, серьезное, но не напряженное. Лишь в глубине глаз — колючие искорки, будто не всю жизнь он сплавлялся на плотах и вылавливал из воды нервных инопланетян. Чем-то на Данилова похож, только крепче, куда крепче. Такие мужики мгновенно нравятся юным девушкам. Я, наверное, никогда таким не стану. На нем были лишь шорты из серебристой ткани, мгновенно воскресившие в памяти Ника Римера и Геометров.
— Спасибо, — повторил я.
Мужчина неторопливо повернул фонарь, посветил на меня. Я зажмурился, пережидая осмотр.
— Ну у тебя и шрам, приятель, — сочувственно сказал он, опуская фонарь. — И свежий, верно? У кого такие зубки?
Я глубоко вдохнул.
— У метаморфа.
— Ясно. Считай, дешево отделался. Он далеко?
— Он мертв.
Мужчина молчал. Вопрос был во взгляде — "как"?
Нет. Я не мог ему врать.
— Я... тоже метаморф. В какой-то мере.
— Понятно. У нас это не принято.
— Хорошо. Я и не собираюсь...
Кивок — будто все сказанное было мелочью, недостойной внимания. Пообещал я не превращаться в чудовище — ну и ладно, ну и хорошо.
— Кэлос. Так меня зовут. Это имя не значит абсолютно ничего ни на одном из языков Тени. Потому мне и нравится.
— Здравствуй, Кэлос. Меня зовут Петр. Это тоже ничего не значит на языках Тени.
— Ошибаешься. На диалекте Земли Изначальной это слово означает — Страж.
Он улыбнулся.
— Страж? — тупо повторил я.
— Страж, хранитель, диверсант. Смотря какой период брать, но мне больше нравится первое значение. Нет, я не оттуда. Не смотри так удивленно.
— Я не удивляюсь.
Кэлос кивнул:
— Ты у нас недавно?
— Совсем. Я прошел Вратами.
— Понятно. Это сразу видно. Ты не волнуйся.
Надо же — меня успокаивают.
— И тише говори, сына разбудишь.
Я кивнул. Покосился назад — на "корме" плота было что-то вроде шалаша. Сразу вспомнились "Приключения Геккельбери Финна".
— Ага, — тихонько сказал я.
— У нас приключение? — послышалось из шалаша.
Кэлос развел руками. Без особого огорчения сказал:
— Ну вот. Просьба снимается по запоздалости... Верно, Дари! Приключение.
Из шалаша на четвереньках выбрался мальчишка лет десяти. Тоже смуглый, но посветлее Кэлоса. Выпрямился, изучающе уставился на меня.
— Боюсь, я довольно скучное приключение, — промямлил я.
Мальчик, похоже, так не считал. Из его глаз мигом улетучилась сонливость.
— Это у вас форма? — звонко спросил он.
Кэлос вздохнул:
— Дари!
— Извините.
Мальчик смутился. Хороший мальчишка, еще не потерявший детской откровенности и непосредственности.
— Меня зовут Дари, — немножко церемонно сказал он.
— Петр, — в тон ответил я.
Набрав воздуха, мальчик выпалил:
— А это военная форма?.. Ой...
Кэлос погрозил ему. Как-то натужно улыбнулся мне:
— С детьми ничего не поделаешь. Лучше ты ответь.
— Военная, — сказал я. — А шрам на щеке...
Поймав взгляд Кэлоса, я закончил:
— От одного нездешнего чудовища. Но оружия у меня с собой нет, честное слово. И вообще ничего интересного. Даже камешка с другой планеты.
— Жаль, — серьезно сказал мальчик. — А то я коллекцию собираю.
[<< Глава 2/4]
[Глава 2/6 >>]
[наверх]
Январь — сентябрь 1997 г.