Оглавление
Пролог
Часть первая. Земля
Часть вторая. Тень
Часть третья. Родина
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Эпилог
ЗВЕЗДНАЯ ТЕНЬ
Часть третья. Родина
[<< Глава 3/3]
[Глава 3/5 >>]
Глава 4
Что угодно могут дед и Кэлос говорить о Торговой Лиге. Только в чем-то и Крей прав. Их туннели могут... должны стать выходом.
Человеку нельзя предоставлять _такую_ свободу — как ее видят Врата. Нельзя оставлять решение за подсознанием, за горсткой мусора на дне черепа. Мы научились, давно научились поступать не так, как хочется, а так, как надо — и в этом нашли свою подлинную свободу. Даже в единодушном рабстве Геометров есть больше лазеек для настоящей свободы, чем в мире Тени, в мире абсолютной вседозволенности. Потому что поступать именно так, как хочется, и есть подлинное рабство.
Рабство в самом себе.
Какую бы неприязнь ни вызывала во мне Тень — сама ее основа, ее сложенные из ничего Врата, но сейчас я готов все отдать за огненное зерно. За обретаемую попутно защиту, за бессмертие, за шанс... и не для себя. Я-то уже получил все — просто шагнув во Врата.
Но вот одна беда — Тень нас не принимает. Не заслужили мы, не вымолили. Может быть... будь среди нас кто-то еще... ну, хотя бы с большей восторженностью по отношению к халяве, с большей верой в неземные благодеяния... ему бы досталось огненное зерно. А мы — не хотим. И не получим.
...В дом никто не пошел. Мы так и остались сидеть у костра. Только Данилов доковылял до коттеджа, вернулся вымывшийся и переодевшийся. Я не вмешивался, молча слушал весь ворох объяснений, что вывалили на него дед и Маша. Кэлос помалкивал. Побродил вокруг, потом присел рядом со мной. Сказал негромко:
— Ты все-таки молодец. Пройти Врата, вернуться обратно... молодец.
Зависти в его голосе не было. Наверное, он разучился завидовать еще сотни лет назад.
— Все равно — бесполезно, — ответил я.
— Да. Этого я и ожидал.
— Ты можешь возвращаться, Кэлос. Спасибо. Ты сделал все, что от тебя зависело.
Он неопределенно пожал плечами:
— Прогоняете?
— Зачем тебе рисковать? Сейчас ты жив. И не попадал во Врата. Пока есть шанс — возвращайся домой.
— А есть ли шанс у вас?
— Нет.
Кэлос кивнул. Поднял ладонь — в ней затеплился свет. Крошечное окошко, раскрывшееся в воздухе.
— Твое боевое железо? — вполголоса спросил я.
— Нет. Системы информации Лиги. Ими несложно пользоваться... в их основе системы Хрустального Альянса. Гляди...
В крошечном зыбком экранчике шли высокие, угловатые, чернокожие тени. Огненная точка рдела в ладонях идущего впереди, и огромные фасеточные глаза отражали этот свет.
— Возвращаются к своему кораблю, — предположил Кэлос. — Через сутки-другие... не знаю, какова у него скорость... их планета станет Тенью.
Мы переглянулись.
— Зерно Врат не привязано к конкретной планете, — тихо добавил Кэлос. — Это просто Зерно. Оно может упасть в любую Землю.
Я замотал головой.
Кэлос сжал ладонь — воздушное зеркальце смялось, превратилось в пылающий комок. Почти Зерно.
— Сам решай, — устало сказал он.
— За ними наблюдают.
— Сомневаюсь. Так далеко в помощи Тени Лига не зайдет.
— Где... где они?
— Я могу узнать.
— Кэлос... зачем тебе это?
— Я человек.
— Ты не должен мне это доказывать. Поверь, не должен!
— Самому себе это нужно доказывать всю жизнь, мальчик.
Он разжал руку — что-то, похожее на пылающий сухой лист, скользнуло и растворилось во тьме.
— Вам нужнее. Когда-то Хрустальный Альянс обещал не отказывать в помощи. Никому. Пусть наша помощь бывала жестока и кровава... пусть Альянса больше нет. Но я еще жив.
— Данилов не в форме, — тихо сказал я. — Ему нельзя... никак нельзя идти в бой. Деда я сам не пущу. Остаемся мы и Маша.
— Очень серьезная девушка, — Кэлос кивнул. — Нас троих вполне хватит.
— Оружие?
— Мое — всегда со мной. Ты — метаморф.
_Куалькуа, ты исполнишь обещание_?
_Да_.
— Транспорт?
— Я могу вызвать машину. Транспортная сеть Лиги...
— Понятно. Скопирована с сети Альянса. Валяй.
Поднявшись, я подошел к Маше. Взглядом поманил ее в сторону. Дед покосился на нас, но промолчал. Наверное, испугался, что любой вопрос станет поводом для насмешливых обвинений в ревности.
— Что, Петр? — когда мы отошли на десяток метров, спросила Маша.
— Есть один план... — я замялся.
— Те пятеро придурков с Зерном?
Умница. Дед кого попало в подопечные не берет.
— Да. Ты согласна?
— Андрей Валентинович останется здесь.
— Конечно.
— Данилов?
— Не стоит.
Мы понимали друг друга с полуслова. Время ускоряло бег, сердце заранее начинало частить.
— Вдвоем?
— Еще Кэлос.
— Ему можно доверять?
— Да. Больше некому. Он обеспечит машину и маршрут.
Маша неохотно кивнула:
— Я тоже могла бы это сделать... Нам придется уходить, Петр. Сразу. Подхватить Андрея Валентиновича и Сашку, рвануть... нет, во Врата нельзя. Через туннель на какую-нибудь станцию Лиги. Там отбить корабль, на бродячую планету... и домой.
— Кэлоса по пути придется закинуть в его мир.
— Хорошо. Уйдем через этот же туннель, — Маша кивнула. — Я сейчас.
Она шагнула в темноту.
— Куда ты?
— За автоматом, болван. Ты не разглядел у той пятерки оружия?
— Нет.
— А я — разглядела.
Я остался один, и меня сразу продрало холодным ознобом. Господи, да что мы творим? Сумасшедший Кэлос, привыкший за столетия решать все проблемы силовым путем... Маша, с ее патологической воинственностью... и я. Вот уж не знал за собой такой беды.
Вокруг — мир Тени. Самый первый ее мир. Да еще в двух ипостасях — перешедшие на иную, непредставимую ступень развития создатели Врат и более близкая, но чудовищно могущественная Торговая Лига. Нас уничтожат еще по пути. Или при попытке отбить чужое Зерно. Может, и в возрождении откажут... или забросят в такой гадюшник... Законы Кармы — в жизнь.
— Петр... — Кэлос беззвучно подошел ко мне. — Где Маша?
— Здесь, — она возникла почти так же бесшумно. В ее руке был сжат автомат.
— Понятно, — Кэлос взглянул на нее с одобрением. — За мной.
"Это глупость!" — взвыло что-то внутри меня. Я двинулся следом. Кэлос и Маша о чем-то быстро совещались.
— Петр! Маша!
Дед. Почувствовал неладное.
— Быстрее, — бросил Кэлос. Из темноты выступил силуэт флаера — такого же, как доставивший нас на станцию Лиги. — Забирайтесь.
Я нырнул в сгущенную тьму, повис в упругой среде. Мелькнула Маша, неуклюже задергалась, пытаясь устроиться поудобнее. В таких машинах ей не доводилось путешествовать.
— Лететь недалеко, — опускаясь между нами, сказал Кэлос. — Думаю, ваши друзья не успеют серьезно испугаться.
Ночь за прозрачными стенками флаера стремительно светлела. Какая-то искусственная обработка изображения. В голубых тенях я увидел ослепительный цветок костра и замершие рядом тени — Данилов и дед беспомощно вглядывались в ночь.
— Нам бы не струсить, — буркнула Маша. Автомат она зажала между коленями и теперь торопливо оправляла волосы. Ничего более нелепого я в своей жизни не видел. — Этот аквариум умеет летать быстро?
— Не волнуйся, рыбка, умеет, — усмехнулся Кэлос.
Флаер поднялся. Рванулся, набирая высоту, куда-то на запад. Так... сейчас уже глубокая ночь... там, где идет пятерка чернокожих чужаков, еще светло... ничего себе "недалеко"...
— Лучше скажи, эти, с Зерном... они уже проходили Вратами? Они оживут — если погибнут?
— Не знаю.
— Хороший ответ, — согласилась Маша. — Так, моя игрушка насмерть не убивает. Предоставьте все мне.
— Я боюсь, что их игрушки посерьезнее, — ответил Кэлос. — Действуем по ситуации.
— Может быть, их просто попросить отдать Зерно? — спросила Маша. Не дождавшись ответа, вздохнула: — Ясно.
Флаер мчался сквозь ночь. Синие тени, россыпи звезд в прорехах туч, огоньки на земле. Этот мир был населен довольно густо, он лишь притворялся безлюдным.
— Если тебя начнут давить за это дело... прилетай на Землю, — серьезно сказала Маша. — Мы добро не забываем.
Говорила она столь уверенным тоном, будто занимала по меньшей мере пост президента США.
Кэлос промолчал.
— В конце концов, они виноваты сами, — произнесла Маша. — Я имею в виду Лигу. При их возможностях помочь Земле — мелочь. Сами нас вынудили!
— Каждый мир входит в Тень по-своему... — тихо ответил Кэлос. — Кто-то поклонами и мольбой. Кто-то трудом и старанием. Кто-то... воровством или грабежом. Не надо волноваться.
Маша осеклась. Если ей и требовалось выговориться, чтобы успокоить нервы, то она подавила это желание.
— Приземлимся рядом с ними, — сказал Кэлос. — Действовать надо быстро. И без колебаний. Петр, ты готов?
— Да.
Больше мы не произнесли ни слова. Флаер летел, синеватая мгла угасла, сменившись обычным сумраком. Потянулись черные скалы.
— Вспомню молодость, — сказал Кэлос. Приподнялся — и словно волна прокатилась по его телу. Кожа стала отсвечивать серым, стальным, глаза словно остекленели, ладони расширялись, словно у надуваемой резиновой куклы.
— Ты робот? — вскрикнула Маша.
— Киборг, — холодно ответил Кэлос. — Киборг, пытающийся быть человеком.
Флаер дернулся, падая вниз. Перегрузок не было, защитная среда гасила все ускорения. Только скалы стремительно приближались.
— Удачи, — вдруг сказала Маша. Потянулась, пытаясь коснуться Кэлоса. Но кабина уже таяла — а нас толкало вверх.
Очень интересный метод десантирования...
На миг мне показалось, что я не успею сгруппироваться и приложусь головой о скалу. Замечательное вышло бы завершение всей авантюры.
Но выбросившее нас наружу поле свою работу еще не закончило. Меня крутануло, затормозило и опустило на камень — аккуратно, лицом к пятерке чужаков.
Эффектно это выглядело, наверное...
Мы пересеклись на узкой горной тропе. С одной стороны — крутой склон, с другой — почти отвесная пропасть. Флаер перегораживал тропу за нашей спиной. Пятеро застывших чужаков были совсем рядом.
Нет, кожа у них оказалась не черная, а темно-синяя. Блестящая, словно лакированная. Глаза — с кофейное блюдце, фасеточные, неподвижные, бросающие в оторопь. На конечностях, похоже, по лишнему суставу.
Да люди ли они вообще?
Я стоял ближе всех к чужакам. До шедшего впереди, с Зерном в руках — чуть больше метра. Огненный шарик полыхал, как сорванная с небосклона звезда. Холодный, ослепительный огонь...
— Отдай, — сказал я, протягивая руку. Конечно, глупо надеяться на компромисс. И все же я должен был это сказать. — Отдай. Нам нужнее.
Рот — узкий, беззубый, приоткрылся. Мы говорили сейчас на одном языке — в этом подарке Тень не отказывала никому.
— Нет.
Я почувствовал запах. Легкий, кисловатый. Уж не знаю, как можно потеть с такой, похожей на хитин, кожей. Но это был запах страха.
— Мы все равно возьмем, — сказал я. — Вы получите новое. Отдайте.
На чужаках не было одежды. Лишь чешуйчатые, будто из змеиной кожи, ремни, опутывающие тело. Ремни, испещренные кармашками, гнездами, футлярчиками...
Тонкие лиловые руки скользнули по ремням...
— Пригнись! — закричала Маша.
Я не стал пригибаться. Я прыгнул, хватая чужака с Зерном, закрываясь им от остальных. Тонкие руки оказались неожиданно сильными. Мы боролись, балансируя на линии огня, и никто не решался стрелять.
— Это наше! — закричал чужак. — Наше. Это. Это. Наше...
Сбить его с ног оказалось проще, чем вырвать Зерно. Мы упали — и над нашими головами взвыла буря. Огненные росчерки, легкий перестук Машиного автомата. Мы катались по камням, все ближе и ближе к пропасти, а наши спутники выясняли древнейший вопрос — кто прав и у кого больше прав.
Бой оказался скоротечен. Почти одновременно мы с чужаком прекратили бороться, охваченные одним на двоих желанием — увидеть результат.
Трое синекожих валялись на камнях. Наверное, их достала Маша — ран не было видно.
Кэлос и последний оставшийся чужак сходились. Перед Кэлосом трепетала белая светящаяся стена — силовой щит. Перед чужаком — такая же, только желтая. Похоже, пробить друг друга щиты не могли, и теперь противники просто толкались. Кто кого вытеснит... с тропинки в пропасть.
У меня сомнений в исходе борьбы не было.
Шаг за шагом чужак пятился к пропасти. Лицо Кэлоса сейчас утратило все эмоции, стало безжалостной металлической маской. Шаг. Еще шаг.
Чужак закачался на краю пропасти. Он понимал, что обречен, не хуже чем я. И точно так же, как люди, не собирался сдаваться.
Желтый щит сжался в точку, уступая. Удар Кэлоса исполинским молотом снес чужака с тропы.
Но за миг перед этим пылающая желтая точка пробила белый щит и вонзилась в Кэлоса.
Я закричал, увидев, как вспыхивает наш единственный союзник. Пламя плясало, пожирая его изнутри, синекожий чужак уже исчез внизу, беззвучно падая со скал, но огонь не собирался утихать.
— Кэлос! — Маша отбросила автомат, метнулась к нему. Кэлос отступил, словно боялся, что ее опалит жаром. Упал на колени.
Огонь все же достал тебя, киборг, пытающийся быть человеком, человек, рожденный солдатом... Судьба отыщет — как от нее ни прячься. И выдаст все накопившиеся долги...
Я глянул на подмятого врага. В фасеточных глазах, где не было и быть не могло чувства, застыло отчаяние. Я ударил чужака головой по камням — раз, другой, и глаза потемнели.
Только тогда я позволил себе броситься к Кэлосу.
Пламя утихало. Кэлос лежал неподвижно, лишь подергивалась судорожно правая рука. Его тело казалось взорвавшимся изнутри, испещренным бесчисленными ранами. В некоторых была кровь. В некоторых — блеск рваного металла.
— Кэлос... — прошептал я. — Кэлос, друг мой...
Он еще жил. И смотрел на меня. Не обвиняя, не прося о сострадании — прощаясь.
— Куда ни кинь... — прошептал Кэлос.
— Слушай меня!
— Слышу...
Я взял его за руку — рука была нестерпимо тяжелой. Сколько же он весит? Сколько в нем плоти, а сколько — железа?
— Ты человек...
— Был...
— Ты человек, Кэлос.
— Я даже боли не чувствую, Петр. Я ее... отключил. Какой я человек...
— Кэлос! Да слушай ты меня, сволочь!
Жизнь уходила из него с каждой каплей крови, с каждой отказавшей железкой. Да что он вбил себе в голову, дурак! Тот ли из нас человек, кто с рождения оставался в своем теле? Или тот, кто пытался быть человеком?
— Кэлос, тебя ждут. Ты помнишь это? Если ты не вернешься домой... твоя жена уйдет следом.
— Она готова к этому...
— Не решай за других! Никогда не решай за других!
— Ничто меня не держит, Петр.
Слова звучали все тише и тише. Он уходил — а я не знал, что сказать, как передать ему то, во что я верил, что было спасением, единственным и неизменным, вечным якорем наших миров...
— Тебя ждут, Кэлос. Твоя жена тебя ждет. Если ты сможешь удержаться, то сможет и она.
— Надо ли?
— Ты не смеешь! — крикнул я. — Слушай же меня! Я не знаю, что тебе дорого, что нет, только запомни одно — Врата это нить, и пока ее кто-то держит, пока тебя ждут...
Он улыбнулся — и улыбка на изорванном лице была насмешкой.
— Тебя ждут, Кэлос. Поверь!
— Не решай за других... никогда...
Я поднялся.
Посмотрел на Машу.
— Я ничего не могла поделать, — прошептала она. — Петр, я стреляла... у того гада был силовой щит...
Гада?
Да нет же, конечно. Они защищали свой мир. Тот кусочек счастья, что несли для него. Мы оказались сильнее. Мы победили. И небеса не разверзлись, земля не разошлась под ногами. Дарованное Зерно — не сказочный амулет, что нельзя отнять. Можно, и еще как.
Каждый приходит в Тень по-своему.
Я подошел к неподвижному синекожему существу. Стал разжимать ладонь, выковыривая из скрюченных пальцев сгусток холодного огня.
Тело дернулось. В огромных глазах вновь блеснул разум.
— Живой! — крикнула Маша. — Добей его, Петр!
Синекожий не сопротивлялся. Лежал, тихо поскуливая. Наверное, так звучит их плач. Лишь тонкие пальцы хрустели, все крепче сжимаясь на Зерне.
— Да что у вас за беда, зачем вам-то! — закричал я.
Существо стонало, вжимаясь в скалу. Свет Зерна был почти не виден, скрытый ладонью.
— Добей! — повторила Маша.
— Ты сможешь? — огрызнулся я. Она промолчала.
— Надо... — вдруг прошептало существо. — Надо. Очень. Очень. Надо. Очень...
Рваная речь существа была не огрехом перевода, мы сейчас понимали друг друга безошибочно. Сам строй мысли... сама их природа... они слишком далеки от нас...
— Плохо... Очень. Очень. Плохо. Плохо. Смерть. Наступает. Смерть. Наступает...
То ли я не могу понять их эмоции, то ли они не передаются этим пластинчатым ртом, и только слова остались на долю чужака, бессмысленные и жалкие, никогда ему меня не переспорить, как я не переспорил Кэлоса, и Кэлос ушел навсегда, киборг перестал играть в человека, а мир синекожих прекратит жить... да, я верю, у них и впрямь беда, может быть, похлеще нашей, только что мне за дело до их беды, я же должен спасти свою Землю...
А те, кто придет потом, вольны благословлять меня или проклинать, замаливать грехи или насмешливо улыбаться вслед исчезнувшей расе... Интересно, от чего зависит, будут они каяться или улыбаться? Как бы посмотреть _туда_, вперед, в мир, что будет солнечным и ясным, как увидеть выражение их лиц?
Как решить?
— Дай, — сказал я. — Дай. Надо. Надо. Надо.
Ладонь разжалась. Я взял крошечный шарик. Нет, он оказался не холодным, теплым... чуть теплым.
И все же — не холодным.
Комок мягкого огня. Зародыш Врат.
Маша вздохнула у меня за спиной. Протянула руку — и отдернула. Прошептала:
— Да будь они все прокляты... Петр, давай, уходим...
Я не шевелился. Маша отошла к Кэлосу, нагнулась, поднимая тело. Краем глаза я видел, как она тащила его к флаеру.
Как ты сказал, Кэлос? Каждый приходит в Тень по-своему? Кто мольбой, кто трудом, кто грабежом? Не надо волноваться?
Я посмотрел — туда, куда не заглянуть, в далекое далеко. Потомки улыбались.
— Будь оно все проклято, — согласился я с Машей.
Протянул Зерно синекожему.
Фасеточные глаза замерцали, поплыли, отражая свет Зерна.
— Даешь? Возвращаешь?
— Возвращаю. Даю, — признал я.
И бросил Зерно в подставленную ладонь, в жадно сжавшиеся пальцы, мигом укрывшие то, что было нужно нам обоим.
Вот только свет не пропал. В моей ладони, будто приклеившись к коже, мерцала еще одна огненная горошина.
Синекожий проворно разжал ладонь, будто убеждаясь, что не стал жертвой ловкости рук.
— Одно? И другое? Два? Зерна?
— Два, — согласился я.
Мигом вернулся страх. Передо мной был не скулящий, поверженный, недобитый враг, а соперник. Теперь и я чувствовал в руке тепло. Уже не чужое — свое.
И знал, что не хочу его отдавать. Никому.
На корточках, не вставая, я пятился от синекожего. Тот приподнялся, свободной рукой достал что-то из портупеи. Дьявол!
Но он не стрелял.
Я дополз до флаера. Приподнялся, цепляясь за обрез кабины. Мы замерли — словно два испуганных зверя, урвавшие по своему клочку добычи, но безумно боящиеся, что сопернику захочется иметь все. Какие, к черту, разумные представители великих цивилизаций! Два шакала, дерущихся за объедки антилопы, пока лев спит...
Если местные боги не спали, то они, наверное, устали хохотать, глядя на нас.
Одним рывком я заскочил в кабину, нырнул в спасительную мягкость тьмы. Увидел сквозь прозрачный корпус, как синекожий сиганул вверх по тропинке, под прикрытие скалы.
— Ты отдал ему Зерно? — закричала Маша. Я разжал ладонь, и она замолчала. Сказала, уже не так уверенно: — Но я видела...
— Мы получили свое, Маша. Свое.
Она посмотрела на Кэлоса — на мертвое тело, застывшее между нами.
— Значит, он... зря?
— Ничего не бывает зря.
Нет, конечно, мы все равно добыли бы Зерно, даже не будь с нами Кэлоса. Я был в этом уверен.
Вот только добыли бы его по-другому. Именно так, как собирались, отняв у других, не меньше нашего нуждающихся в Тени.
— Черт... — Маша вдруг засмеялась, откинулась на невидимой опоре. — Все в голове не укладывается... здесь ведь не умирают насовсем...
Она все смеялась, не отводя взгляда от мертвого тела.
— Надеюсь, он уже дома. Умывается после ратных подвигов...
Я не обрывал ее, Маше сейчас надо было сбросить напряжение. Пусть так. Мертвым не обидно. Если Кэлос и впрямь ожил человеком — ему не на что обижаться. Если его разум вознесся на следующий виток... то что ему этот захлебывающийся, готовый сорваться слезами женский смех...
— Я тоже надеюсь, что он дома, — деревянным голосом сказал я. — Ладно. Хватит, Маша.
Она послушно замолчала:
— Да. Извини. Нехорошо. Летим обратно, Петр. Нам надо поторопиться.
— Ты умеешь управлять такой машиной?
— Немножко. Мне объясняли.
— Тогда вези спокойно, без суеты. Нам ведь не надо убегать.
Маша наморщила лоб.
Я поднял ладонь, приоткрыл на миг. Алая звезда разбросала свой холодный свет.
— Мы не украли его. Мы получили свое, и никто не рискнет отнимать Зерно. В конце концов... такие идиоты, как мы с Кэлосом — это явление редкое, даже по вселенским масштабам...
— Дай посмотреть...
Я отдернул руку. Маша непонимающе смотрела на меня.
— Нет. Не надо. Лучше тебе не чувствовать этого.
— Чего?
— Жадности, — я улыбнулся. — Самой обычной жадности. Оно... оно дает почувствовать, насколько важно. Когда берешь Зерно в руки — перестаешь сомневаться, добро в нем или зло. Хочется укрыть... спрятать... зарыть в землю. В свою Землю. Чтобы пустило корни.
У Маши дрогнули плечи — словно пробежал по ее телу холодок, в бессильной попытке вырваться наружу.
— Я, пожалуй, и вправду... поведу флаер... — изменившимся голосом сказала она.
Рассвело.
Ночь вместила в себя все, что только можно вообразить. Вылазку за Даниловым, драку за Зерно, смерть Кэлоса.
Теперь ее время кончилось. Пора возвращаться. По-настоящему.
Домой.
Их было трое внизу, трое людей и рептилоид, и на миг меня ожгло безумной надеждой — Кэлос ожил человеком и вернулся...
Это был Крей.
Я выбрался из флаера. Маша шла на шаг сзади, с автоматом наперевес. Охрана... я вдруг почувствовал себя старым, очень старым, старше деда, старше Кэлоса и Крея, старше Земли Изначальной.
— Забрали, — сказал Крей. — Все-таки забрали.
Приятно сознавать, что и они ошибаются.
Разжав ладонь, я протянул ему Зерно. Он не коснется его, я знаю...
Крей молчал, вглядываясь в огненный шарик. Зерно меняло цвет, становясь то оранжево-желтым, то алым, то багрово-дымным.
— Значит, так? — спросил Крей.
— Так, — согласился я.
Он посмотрел на деда:
— Как я понимаю, Андрей, ты возвращаешься на свою планету?
— Да, — мрачно ответил дед. Ох и достанется мне за то, что ему пришлось общаться с Креем в условиях нехватки информации.
— Тогда у нас будет время докончить спор.
Теперь настала очередь Маши. На нее Крей глянул с большей теплотой:
— Уходишь?
— Конечно.
— Мне казалось, что наш мир пришелся тебе по вкусу. Я ошибся?
— Нет. Но...
— Не надо оправдываться. Излишне. Ты имеешь знания по пользованию техникой Лиги. Вам дадут корабль.
Маша молча наклонила голову.
— Крей, в нашем флаере тело Кэлоса.
Лицо Крея дрогнуло.
— Доигрался все же... Не беспокойтесь. Мы похороним тело.
— Он помог нам войти в Тень.
— Человеку в его возрасте вредно умирать.
— Это иногда полезно, чтобы остаться человеком! — не выдержал я.
— Кто знает? — Крей пожал плечами. — В любом случае он поступил, как ему хотелось. В последний раз выступил благодетелем... для целой планеты.
Возможно, его слова в чем-то и правдивы. Я не знал о Кэлосе того, что было известно Крею. Их спор длился веками, да и сейчас Крей пытался искать выход для Тени, а не прятался в пасторальном мирке.
И все равно — я только улыбнулся на эти слова, не отводя взгляда от Крея. Взгляд отвел он, наткнувшись на мою улыбку. Медленно сжав пальцы, я спрятал Зерно и лишь потом спросил:
— А разве этого мало, Крей?
[<< Глава 3/3]
[Глава 3/5 >>]
[наверх]
Январь — сентябрь 1997 г.